Background.

Пандемия новой коронавирусной инфекции COVID-19, объявленная Всемирной организацией здравоохранения в 2020 г., охватила все страны мира, в т.ч. Россию. Национальная система здравоохранения столкнулась с серьезными вызовами, повлекшими за собой необходимость экстренного реагирования, срочной мобилизации, структурной и институциональной перестройки в отрасли, перераспределения и выделения дополнительных ресурсов и многих других мер. Все это происходило и происходит на фоне явного недостатка доказанных научных сведений об особенностях течения эпидемического процесса, патогенезе, диагностике и лечении COVID-19 [1–3]. Вместе с тем система здравоохранения страны с входящей в нее сетью медицинских учреждений оказалась способной принять на себя колоссальные объемы нуждающихся в медицинской помощи пациентов, в т.ч. на дорогостоящем стационарном этапе. Это создало возможность для сдерживания негативных для здоровья населения последствий эпидемии [4–6]. В этой связи представляло интерес изучить социологический портрет и дать социологическую характеристику пациентам с COVID-19, получившим медицинскую помощь в условиях стационара, перепрофилированного под инфекционный госпиталь. Эти данные позволяют раскрыть определенные аспекты в системе организации лечебно-профилактической помощи населению при новой коронавирусной инфекции и оценить ряд поведенческих установок пациентов при данном заболевании.

Материалы и методы

Исследование проводилось на базе репрезентативного учреждения – больницы № 15 им. О.М. Филатова г. Москвы, являющейся крупнейшим в стране перепрофилированным инфекционным стационаром для лечения больных с COVID-19. Объектом исследования выступили госпитализированные взрослые пациенты с диагнозом новой коронавирусной инфекции. Выборочная совокупность формировалась с помощью метода слепой бесповторной выборки. Основным способом сбора материала явилось анкетирование, которому было подвергнуто 350 пациентов, закончивших лечение в стационаре. Для этих целей была разработана специальная анкета, включающая 24 вопроса, направленных на оценку ряда социально-демографических характеристик респондентов, их поведенческих установок, медицинской активности, самооценки состояния до и после лечения COVID-19 и ряда других параметров, представляющих предмет исследования. Использовали группировку по полу, возрасту с десятилетним интервалом от 19 лет до 70 лет и старше, а также по уровню образования и социальному статусу опрошенных.

Результаты исследования

Совокупность респондентов была представлена на 46,3% мужчинами и на 53,7% женщинами. Возрастной состав в целом отображал структуру госпитализированных и включал следующие группы: 19-29 лет – 6,6%, 30-39 лет – 12,0%, 40-49 лет – 16,3%, 50-59 лет – 24,6%, 60-69 лет – 26,6% и 70 лет и старше – 13,9% к итогу соответственно. Также опрошенные были распределены на группы по уровню образования, где начальное образование имели 0,9%, неполное среднее – 2,3%, общее среднее – 4,6%, среднее специальное – 35,7%, неполное высшее – 10,6%, высшее – 43,4 и 2,5% имели ученую степень. Таким образом, по критерию образования в исследовании преобладали лица со средним специальным и высшим образованием.

По социальному статусы респонденты распределились следующим образом: 33,0% составили пенсионеры, 20,6% – служащие и офисные работники, 14,3% – рабочие, 9,1% – сотрудники коммерческих компаний, 8,6% – домохозяйки, 4,6% – самозанятые, 3,7% – предприниматели, 2,9% – безработные, 2,6% – военнослужащие и 0,6% – студенты.

Известно, что начало заболевания новой коронавирусной инфекцией характеризуется многообразием симптомов, и это обстоятельство не всегда на начальных этапах позволяет однозначно определить диагноз без лабораторных и инструментальных обследований. Это, в свою очередь, зачастую приводит к недооценке своего состояния пациентом и запущенности заболевания при обращении за медицинской помощью. В этой связи на первом этапе представилось целесообразным выяснить у респондентов, какие именно симптомы они обнаружили у себя в самом начале заболевания (табл. 1).

Все отмеченные респондентами симптомы были распределены нами по ранговым местам. Было установлено, что наиболее частым начальным проявлением COVID-19 является высокая температура тела, на что указали 65,6 на 100 опрошенных. Данный симптом занял первое ранговое место. На втором месте была отмечена одышка, на третьем – потеря обоняния (32,3 и 32,1 соответственно на 100 опрошенных). Кроме того, значимыми симптомами начала заболевания респонденты считают слабость, головную боль и сухой кашель (30,3, 29,1 и 27,7 соответственно на 100 опрошенных). Наличие достоверных сведений о характере и частоте возникновения первых признаков заболевания является основой для разработки тактики лечебно-диагностических мероприятий и своевременности оказания медицинской помощи при COVID-19. Результаты исследования показали, что первые симптомы заболевания имеют неодинаковую ранговую структуру в разных возрастных группах. При этом высокая температура тела отмечается как основной симптом, занимая первое место во всех возрастах. Однако в возрастных группах 30–39 лет, 40–49 лет и 50–59 лет на втором и третьем ранговых местах отмечаются такие симптомы, как слабость и потеря обоняния. В старших возрастных группах (60–69 лет и 70 лет и старше) на втором месте респонденты определяют одышку, на третьем – сухой кашель. Таким образом, по данным самооценок респондентов, первые признаки коронавирусной инфекции имеют определенную связь с возрастом.

Своевременность обращения за медицинской помощью является важнейшим критерием, характеризующим медицинскую активность пациентов. Она во многом определяет исход лечения и затраты на него. В этой связи в исследовании оценивались ответы на вопрос: «Что в большей степени заставило вас обратиться за медицинской помощью?». То есть, респондентам предстояло оценить, какие именно проявления заболевания в первую очередь обусловили сам факт обращения за медицинской помощью при COVID-19. Частота ответов на данный вопрос и их ранговая структура также представлены в таблице 1. Наиболее часто в ходе опроса пациенты указывали на высокую температуру тела как на основную причину обращения за медицинской помощью (68,1 на 100 опрошенных), занимающую первое ранговое место в структуре всех причин. Выше было показано, что данная причина также имела наибольшую частоту среди первых симптомов болезни. На втором месте респонденты отмечали слабость, на третьем – сухой кашель, на четвертом – ощущение заложенности в грудной клетке и на пятом – головную боль ( 28,6, 17,1, 17,0 и 16,3 соответственно на 100 опрошенных).

Было установлено, что сразу после возникновения первых симптомов заболевания за медицинской помощью обратились 62,8% опрошенных. Оставшаяся часть (37,2%) обратилась позже. Результаты исследования показали причины отказа от своевременного обращения за медицинской помощью (табл. 2). Основной причиной в данном случае явилось: «считал(а), что это обычная острая респираторная вирусная инфекция (ОРВИ), поэтому лечился(ась) самостоятельно», что по обоим полам составило 60,4% к итогу. Треть респондентов (29,2%) считали, что заболевание пройдет само по себе, без лечения, и 10,4% предпочло в начале заболевания лечиться народными средствами. Эти обстоятельства, с одной стороны, указывают на схожесть начальных признаков заболевания COVID-19 с ОРВИ, а с другой – на недооценку собственного состояния заболевших пациентов и снижение эпидемиологической настороженности в период пандемии. По полу просматриваются идентичная структура причин отказа от своевременного обращения за медицинской помощью. Однако такая причина как самолечение народными средствами у женщин занимает больший удельный вес, чем у мужчин и в целом по обоим полам (15,8% от числа опрошенных женщин). Среди тех респондентов, кто сразу обратился за медицинской помощью с момента возникновения первых симптомов, выясняли место данного обращения. Было установлено, что 76,8% обратились в поликлинику по месту жительства, 14,6% – в службу скорой медицинской помощи и 8,6% – в частную медицинскую организацию. При обращении в поликлинику по месту жительства 34,8% опрошенных столкнулись с отсрочкой в оказании медицинской помощи при вызове врача на дом. При этом из них 39,5% указало на трудности с дозвоном до поликлиники, а 60,5% отметили, что отсрочка была связана с трудностью записаться на прием к врачу. Безусловно, это характеризует напряженную ситуацию в системе оказания первичной медико-санитарной помощи населению в период стремительно развивающейся эпидемии новой коронавирусной инфекции и перманентного подъема заболеваемости населения. Существующая сеть территориальных поликлиник и стационаров вынуждена была преобразовать свою деятельность под условия практически чрезвычайной ситуации. Это неизбежно повлекло за собой определенные организационные трудности, и в ряде случаев сказалось на своевременности оказания медицинской помощи населению. Вместе с тем ни один из респондентов не указал на факт отказа в оказании ему медицинской помощи.

Одним из вопросов анкеты был следующий: «В течение какого времени после обращения в поликлинику врач посетил вас на дому?». Структура ответов на данный вопрос представлена на рисунке 1.

Большая часть пациентов с COVID-19 (63,8%) отметила, что после обращения в поликлинику по месту жительства врач посетил их на дому в тот же день. На посещение врача на дому после его вызова на вторые сутки указало 21,7% опрошенных, через два дня – 9,1%, через три дня – 4,3% и через четыре дня – 1,1%. Таким образом, можно констатировать, что в условиях напряженной эпидемической обстановки, создающей колоссальную нагрузку на медицинские организации, оказывающие первичную медико-санитарную помощь, последние обеспечили и обеспечивают максимально возможные условия для своевременного оказания медицинской помощи населению. Поскольку исследование проводилось среди пациентов, получивших лечение в условиях стационара, то все они поступали на госпитализацию после вызова скорой медицинской помощи. По официальным данным на этот вид медицинской помощи в настоящее время приходится основная нагрузка при осуществлении первичного контакта пациента с COVID-19 с системой здравоохранения. Роль службы скорой медицинской помощи в создании условий для своевременной доставки пациента в стационар для госпитализации чрезвычайно высока. В этой связи представилось важным изучить, в какие сроки после возникновения первых симптомов пациенты с новой коронавирусной инфекцией были вынуждены обратиться за скорой медицинской помощью. Результаты ответов на этот вопрос представлены на рисунке 2.

Приведенные на рисунке 2 данные дают представление о развитии проявлений изучаемого заболевания, вынуждающих пациентов обращаться за скорой медицинской помощью. Данные показывают, что треть респондентов вызвали скорую медицинскую помощь в первый день появления симптомов COVID-19, 18,7% обратились на второй день, 16,4% – на третий день, 13,9% – на четвертый день, 8,3% – на пятый день.

Также представило интерес выяснение сроков ожидания машины скорой медицинской помощи после ее вызова. Данный вопрос стал актуальным в связи со сложившейся в условиях эпидемии напряженной обстановкой и чрезвычайно высокой нагрузкой на службы скорой медицинской помощи во всех регионах нашей страны. Нарастание заболеваемости населения новой коронавирусной инфекцией, бе зусловно, увеличивало число телефонных звонков и обращений в данную службу и, в ряде случаев, приводило к увеличению сроков ожидания приезда бригады скорой медицинской помощи. Были получены следующие ответы на вопрос: «В течение какого времени после вызова к вам прибыла машина скорой помощи?»:

в течение часа – 62,6%;

через 2 часа – 17,4%;

через 3 часа – 6,6%;

через 4 часа – 4,6%;

через 5 часов – 1,7%;

через 6 часов – 2,6%;

через 7 часов – 1,1%;

через 10 часов – 1,4%;

на следующий день – 2,0%.

Представленная структура демонстрирует достаточно высокий уровень оперативности реагирования службы скорой медицинской помощи даже в условиях напряженной эпидемической ситуации. Также в результате опроса было установлено, что 65,4% респондентов перед госпитализацией проходили лабораторные исследования на определение новой коронавирусной инфекции COVID-19 (обследование на РНК SARS-CoV-2, тестирование на антитела к вирусу).

Социологический опрос также предполагал выяснение у респондентов возможного источника заражения ими вирусной инфекцией COVID-19. Результаты исследования показали, что 42,0% опрошенных не имеют представления об источнике заражения; 26,3% связывают инфицирование с посещением общественных мест; 11,7% в качестве источника заражения указали на родственников, находящихся под наблюдением по COVID-19, которые в последующем заболели; 10,0% источником заражениям считают коллег по работе и 5,4% указали на профессиональные контакты с лицами, у которых выявлен подозрительный или подтвержденный случай заболевания COVID-19.

На рисунке 3 представлены результаты самооценки состояния респондентов при поступлении и при выписке из стационара.

Респонденты оценивали свое состояние при поступлении в стационар и при выписке по десятибалльной шкале, где цифры были размещены в порядке улучшения состояния. В среднем респонденты оценивали собственное состояние при поступлении в 4,5 балла, а при выписке – в 7,6 баллов. При этом при поступлении отмечается отчетливая картина преобладания более низких самооценок собственного состояния, что подтверждает данные о тяжелом течении заболевания. Чаще всего респонденты оценивают свое состояние на 3 и 5 баллов (16,6 и 16,5 на 100 опрошенных соответственно).

С учетом всех сложностей, связанных с поиском во всем мире эффективных подходов к лечению новой коронавирусной инфекции COVID-19, стационарный этап оказания медицинской помощи пациентам является основным направлением в борьбе с данным заболеванием, несмотря на преимущественно симптоматическую терапию. Данные самооценок респондентов о их состоянии при выписке из стационара демонстрируют преобладание смещения по шкале в сторону высоких оценок. Большая часть респондентов оценила свое состояние при выписке в 9 и 10 баллов (26,6 и 23,4 на 100 опрошенных соответственно). Эти данные корреспондируются и с самооценками тревожности пациентов при поступлении и выписке (рис. 4). В данном случае самооценка тревожности также осуществлялась по десятибалльной шкале, где 1 балл – это состояние крайне тревожное, а 10 баллов – комфортное. Шкалы оценки тревожности были включены в анкету не случайно. Разразившаяся в средствах массовой информации кампания относительно чрезвычайной, а в ряде случаев смертельной опасности новой коронавирусной инфекции COVID-19, привела к всеобщей панике и создала очень неблагоприятный эмоциональный фон у населения нашей страны. Соответственно, в случае возникновения первых симптомов у пациентов и попадания их в стационар фактор психоэмоционального напряжения, страха и тревожности может оказывать негативное влияние на течение данного заболевания и исход лечения. На рисунке 4 видно, что наиболее часто выраженная тревожность фиксируются именно при поступлении на стационарное лечение. Большая часть респондентов оценивала свое состояние в диапазоне от 1 до 5 баллов. В то же время при выписке наблюдалась прямо противоположная тенденция в самооценках. Респонденты отмечали меньшую тревожность и более комфортное психологическое состояние. Самая высокая частота оценок пришлась на 9 и 10 баллов (23,7 и 22,6 на 100 опрошенных соответственно).

Во взаимосвязи с оценкой тревожности представилось целесообразным оценить источники получения респондентами информации о возможности заражения новой коронавирусной инфекцией, течении заболевания и его проявлениях, методах индивидуальной защиты. Результаты показали, что указанная информация преимущественно была получена респондентами из телевизионных программ и новостей (72,6 на 100 опрошенных), а также из Интернета, «узнал (а) от знакомых», из газет и журналов, «услышал по радио» (34,6, 19,4, 12,0 и 8,0 на 100 опрошенных соответственно).

В средствах массовой информации неоднократно отмечалось присутствие среди населения такого явления, как «ковидный нигилизм», который рассматривается органами государственной власти и надзорными органами в сфере здравоохранения как один из факторов риска в распространении COVID-19. В этой связи один из вопросов анкеты был сформулирован следующим образом: «До заболевания соглашались ли вы с утверждением, что COVID-19 – это надуманная история, вируса не существует, это все политика, паника и манипулирование общественным сознанием?». Результаты показали, что 37,8% респондентов соглашались с данным утверждением, 49,3% – не соглашались и 12,9% затруднились с ответом. Также было предложено оценить данное утверждение по десятибалльной шкале, где 1 балл – «полностью не согласен», а 10 баллов – «полностью согласен». Были получены следующие оценки: 1 балл – 38,3%, 2 балла – 7,7%, 3 балла – 6,8%, 4 балла – 2,9%, 5 баллов – 11,7%, 6 баллов – 10,3%, 7 баллов – 5,1%, 8 баллов – 5,1%, 9 баллов – 0,9% и 10 баллов – 10,6%. Таким образом, эти результаты демонстрируют присутствие в обществе недоверия к имеющейся информации относительно существования и распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19 и феномена «ковидного нигилизма», несмотря на масштабы эпидемии. Все это в определенной мере усложняет задачу проведения эффективных противоэпидемических мероприятий. Также опрос показал, что среди госпитализированных пациентов 63,1% всегда пользовались средствами индивидуальной защиты, 27,4% – не всегда, 5,4% – только когда этого требовали обстоятельства в общественных местах и 4,1% не пользовались вовсе.

Conclusion.

Проведенное исследование позволило выявить ряд социологических аспектов в организации медицинской помощи госпитализированным пациентам с новой коронавирусной инфекцией COVID-19, а также сформировать их социологический портрет и оценить ряд поведенческих установок. В частности, по данным самооценок респондентов была выявлена возрастная дифференциация при первых симптомах заболевания и поводах обращения за медицинской помощью, что имеет важное диагностическое и организационное значение. Среди факторов медицинской активности респондентов оценивалась своевременность обращения за медицинской помощью, где последние указывали на то, что треть из них обратились за помощью значительно позже после появления первых симптомов заболевания, принимая их в большей части за признаки ОРВИ. Имели место и случаи самолечения, применения средств народной медицины. Недооценка собственного состояния приводит к запущенности заболевания, появлению осложнений и увеличивает длительность лечения.

Социологический анализ также показал, что в условиях перегрузки всех служб здравоохранения преимущественно соблюдались этапы медицинской помощи и сроки ее оказания, и это можно расценивать как важнейший критерий эффективности мобилизации отрасли в период эпидемии. Кроме того, проведенное исследование выявило наличие феномена «ковидного нигилизма» как фактора недооценки рисков развития эпидемического процесса, заражения и последствий новой коронавирусной инфекции для населения нашей страны.

1. Gridnev O.V., Perkhov V.I., Kaliev M.T. The COVID-19 Pandemic: implemented solutions and upcoming challenges in public health. Menedzher zdravoohraneniya. 2020; (7): 12–16. (in Russian)
2. Karpov O.E., Orlova O.A., Gusarova V.G., Pivkina A.I., Gaboyan Ya.S., Silaeva N.A. Organization of medical care in a Federal multidisciplinary medical institution in a pandemic. Vestnik Roszdravnadzora. 2020; (4): 67–75. (in Russian)
3. Malgina G.B., Bashmakova N.V., Davydenko N.B., Pepelyaeva N.A. Experience in organizing the re-profiling of the Federal perinatal center for medical care with a new coronavirus infection. Vestnik Roszdravnadzora. 2020; (4): 53–59.
4. Skvirskaya G.P., Volnukhin A.V. The Main directions of improvement of activity in the field of public health and health management in modern conditions of the Russian Federation. Sovremennye problemy zdravoohraneniya i medicinskoj statistiki. 2020; (2): 348–366.
5. Starodubov V.I., Kadyrov F.N., Obukhova O.V., Bazarova I.N., Endovitskaya U.V. Assessment of state policy in relation to certain issues of health care functioning during the spread of the COVID-19 coronavirus. Menedzher zdravoohraneniya. 2020; (6): 71–78.
6. Starodubov V.I., Kadyrov F.N., Obukhova O.V., Bazarova I.N., Endovitskaya U.V., Nesvetailo N.Y. The Russian healthcare system against the background of the coronavirus COVID-19: opportunities and threats. Menedzher zdravoohraneniya. 2020; (5): 68–78.